Андрей Макаревич. "Раз артист – так с песнею…"

Андрей Макаревич производит впечатление человека собранного, ироничного и одновременно расслабленного. Редкое сочетание, которое дает необходимый градус искренности и напрочь отсекает фамильярность. В записи разговор с ним многое теряет – пропадает неповторимая интонация, которая дополняет слова

До концерта в тель-авивском зале «Нога», организованного компанией yes в подарок своим клиентам к Новому году, оставался час. Но Макаревич успел рассказать, верил ли в детстве в Деда Мороза, что произойдет 12 января и что общего между ним, Леонардом Коэном и Фрэнком Синатрой.

- Позавчера вы с «Машиной» давали концерт в Лондоне. Как было?

- Замечательно. В Лондоне, как правило, всегда замечательно…

- А свой недавний день рождения отпраздновали на Галопагосах.

- Абсолютно верно.

- Почему там, и вообще, где это?

- Галапагосские острова – это такой национальный парк в океане, принадлежащий Эквадору заповедник. Самое яркое место из всех, что я знаю. Если говорить о подводной жизни, которой я там занимаюсь в первую очередь. Галапагосы остаются одной из последних точек на Земле, где человечество пытается сохранить дикую природу. Хотя даже там с каждым годом это получается все хуже и хуже.

- Только за последние две недели вы переместились с Галапагосских островов в Лондон, теперь прилетели в Израиль, куда вас пригласила компания yes, в качестве новогоднего подарка своим клиентам. То есть для нас вы своего рода Дед Мороз.

- Нет, я не Дед Мороз, я - то, что лежит в коробочке Деда Мороза…

- Кстати, а вы в детстве верили в Деда Мороза?

- До какого-то возраста - безусловно. Однажды к нам приперся Дед Мороз, и я страшно перепугался. Он был большим, настоящим, строго меня спрашивал, как я себя вел. Я так испугался, что вытащил из его мешка самый ерундовый подарок – там были подарки для всех детей нашей коммунальной квартиры. Потом, когда мне сказали, что это был мой папа, я не поверил. Страшный Дед Мороз совсем не был похож на папу.

- Каких новогодних подарков вы ждали в детстве?

- Мне сейчас трудно вспомнить, это было очень давно. Наверное, как все дети, мечтал о каких-то игрушках – пистолетах, грузовиках.

- А что бы вы хотели получить от Деда Мороза сейчас?

- Я уже очень давно в таких абстрактных категориях не мыслю. Во-первых, Деда Мороза давно нет, во-вторых, исходя из этого, он ничего мне не подарит. А чего мечтать-то тогда?

- Но вы бы хотели что-нибудь конкретное? Чтобы загадать, а оно раз – и случилось.

- Подарок приятен, когда он неожиданный. А когда ты чего-то хочешь – это уже не подарок, а желание, которое ты в конце концов сам можешь осуществить. Пойди да купи.

- Подарки могут быть только купленными за деньги?

- Можно еще сделать своими руками.

- И только материальные?

- Вот здесь мы вторгаемся в область чудес…

- В которые вы не верите…

- Во всяком случае, не так, как верят дети. Я верю в какие-то непознанные вещи. Все непознанное мы называем чудом. Но это совсем не означает ничего чудесного. Просто мы на сегодняшний день не владеем каким-то знанием.

- А вообще вы любите праздновать Новый год?

- С одной стороны, это последний не политический праздник, который остался в нашей жизни. У всех он связан с детством и, конечно, наиболее приятный. С другой стороны, я вообще тоскую от обязательных вещей. Раз в год – Новый год. Значит, салат оливье, елка, по телевизору «огонек», который потом все ругают. Надоело это смертельно. Поэтому я уезжаю на Галапагосы.

- Был какой-нибудь Новый год, который вам особо запомнился и даже спустя много лет вспоминается как настоящий праздник?

- Их несколько. Помню, как встречал Новый год на Кубе, помню Новый год в Мозамбике и на Мальдивских островах.

- То есть вы привязываете праздник к месту? А люди, которые рядом?

- Люди, как правило, повторялись, у меня круг друзей не сильно меняется на протяжении жизни.

- Как вам это удается? У вас не было людей, которых вы «переросли»? Были друзья – но проходит время, и получается, что говорить не о чем. Речь не о предательстве или других неприятных вещах, а об естественном отборе.

- Я ничего специально не предпринимаю, круг просто есть. Я настолько плотно занимаю себя всякими делами, что дружу в основном с теми, с кем работаю. Практически только с ними. Но есть еще человек пять, которые никуда не денутся.

- Ваше новое дело - Your 5. Что вы опять затеяли?

- Это мои песни, сыгранные с джазовыми музыкантами совсем в другом прочтении, в форме, которую я для себя определяю, как джазовый минимализм. Я уверен, чем яснее музыкальная мысль, тем меньше изобразительных средств ей требуется. Это значит, что, если есть возможность ноту не брать – не бери ее.

- А как же джазовая импровизация?

- Импровизация определяется не количеством нот, а качеством музыкальной мысли. Импровизация может состоять из четырех нот и быть божественной, может из сорока – и быть ужасной.

- Your 5 играет ваши старые песни или для этого проекта пишете специально?

- И старые, и очень старые, и что-то пишу. Все, что ложится на этот пульс, весьма специфический – соединение моей песни с джазом. Вообще я не джазовый певец, поэтому сочетание довольно своеобразное. Но гастроли по Европе показали, что наш проект интересен даже людям, которые не понимают русский язык. Для меня это важно, значит, музыкальная составляющая сама по себе работает.

- Для вас лично песни старые и новые – это разная материя или продолжение когда-то начатого рассказа?

- Все происходит так же, как происходило раньше. Песня возникает – песня записывается. Больше ничего на этот счет сказать не могу.

- Your 5, как и предыдущие истории, кроме «Машины», рассчитан на определенное время?

- Мы все с вами рассчитаны на какое-то время. Знать бы нам, на какое...

- С «Идиш джазом» вы закончили?

- Кто вам такое сказал? Мы выпустили одну пластинку, потом вторую, может быть, сделаем третью. У нас масса гастролей с «Идиш джазом», все живо.

- А «Оркестр креольского танго»?

- Он существует, но выступает гораздо реже, к сожалению, в силу чисто экономических причин. Поскольку люди в стране обнищали и вообще на концерты и в театры стали ходить гораздо реже, считая деньги. «Оркестр креольского танго» довольно дорогая штука: много музыкантов, много билетов, гостиниц, переездов. Поэтому сегодня это редко происходит.

- Ни один из своих проектов вы не считаете завершенным?

- Ни один, в том числе и «Машина», не завершен.

- Что вы, об этом и речь не идет! «Машина» - это вечно, без нее, как говорится, мир неполный. Что происходит в «Машине времени»?

- Собираемся писать новую пластинку. Материал готов процентов на девяносто пять, и я даже знаю, когда мы начнем его записывать – 12 января.

- Чем альбом будет отличаться от предыдущих?

- Вот это мы и послушаем. Будут новые песни, ими новая пластинка и будет отличаться от прежних.

- Чем занимаются музыканты «Машины», когда вы отвлекаетесь?

- У Кутикова есть свой проект, Игорь Хомич играет с Машей Кац, Державин пишет киномузыку, Все работают.

- Вы занимаетесь самыми разными вещами, но перестали работать в кино. Почему?

- Киноартистом я себя не считал и не считаю, слава богу. А киномузыку делаю очень редко, потому что это тяжелый и неблагодарный труд. Он отнимает очень много сил и времени, дальше режиссер может сделать с твоей музыкой все, что он хочет, и угробить ее. Хорошо, если режиссер любит и понимает музыку, но такие, к сожалению, не всегда встречаются. Раньше хоть платили прилично, но теперь и этого нет.

- А не хотелось написать сценарий фильма?

- Нет. Если бы возникло желание, я бы написал.

- Андрей Вадимович, есть вопрос от народа. В программе «Идиш джаз» вы выходите на сцену в шляпе. И народ сказал: «Макаревич косит под Леонарда Коэна». Косите?

- Я ни под кого не кошу и, насколько мне известно, шляпу изобрел не Леонард Коэн. С таким же успехом можно сказать, что я кошу под Юла Бриннера или Чарли Паркера. Синатра тоже пел в шляпе, под кого он косил? Вообще шляпа – это такая джазовая примета, очень многие джазмены играли в шляпе.

- Значит, народ может, как пишут в наших интернетах, «узбагоиться»…

- Именно.

- Вас уже зовут на сцену, но остался традиционный вопрос. Раз уж вы назвали себя подарком от Деда Мороза, какие пожелания он передал израильтянам?

- Пожелание мира. Хотя сегодня, к сожалению, его нужно желать не только Израилю, а всей планете. Еще покоя, процветания. Поменьше хамсинов. А так – в Израиле все замечательно, все есть…

А потом был концерт, творческий вечер Андрея Макаревича. С песнями, давно знакомыми, любимыми и новыми.

И как же со всем этим быть,
Когда, неизвестно откуда,
Возникнет движение струн,
И вспыхнет упрямо свеча,
И с неба приходят слова,
И вновь совершается чудо,
И ангел коснется плеча,
И ангел коснется плеча?..

Артист, особенно поющий, проверяется, когда он один на сцене. Только стол, стул, гитара. Зал может поверить или остаться равнодушным. Макаревич тронул струны и увел за собой 850 человек, не считая тех, кто сидел в проходах.
Мастер, чего уж там...


В интервью упоминались:

«Машина времени» - советская, впоследствии рок-группа, основанная в 1969 году. Жанры: классический рок, рок-н-ролл, авторская песня. Автор абсолютного большинства текстов песен и бессменный лидер группы - Андрей Макаревич.
«Машина времени» записала 11 официальных и 7 концертных альбомов. Также изданы Антология «Машины времени» (1969-1996) на 12 CD и Антология «Машины времени» (1969-2004) на 18 CD.

«Оркестр креольского танго» создан Андреем Макаревичем в 2001 году. Играет джаз, блюз, босанову, румбу, шансон.
В 2002 году группа издала первый диск. В 2005 году выпустила диск с кавер-версиями песен Булата Окуджавы. В 2012 году вышел шестой альбом Андрея Макаревича и «Оркестра креольского танго» - «Вино и слезы».

Проект Андрея Макаревича «Идиш-Джаз» - альянс джазовой музыки с песнями на идиш. Все композиции максимально приближены к оригиналу, то есть по звучанию практически аутентичны. Записано два альбома.

Проект «Andrey Makarevich Your 5»: Давид Ткебучава (ударные), Сергей Хутас (контрабас), Евгений Борц (клавишные) и Тимур Некрасов (духовые). Первые гастроли коллектива состоялись в странах Скандинавии осенью 2015 года.